«Пламя вытянутым пухлым конусом медленно поедало фитиль, который кашлял песчинками пепла и с треском выдыхал угольные сгустки копоти. Он тихонько клонился вниз и плавил острые края иссиня-черной свечи. По длинному, закрученному в виде веревки, восковому телу текли вязкие капли и тут же каменели, превращаясь в гладкие шипы. Яркое зарево четырех солдатиков на канделябре укрывало меня жарким одеялом, выделяя мою фигуру во мраке необъятной гостиной. Я находилась на крошечном островке света, расположившись на широком диване из потемневшего бордового бархата, что расплывшимся пятном горел средь черноты словно бельмо в помутневшем глазу. Книга на моих коленях скрипела ветхим переплетом, когда ее нервно сжимала в ледяных тисках пятерня моей остывшей руки. С дрожащих плеч незаметно сползало пушистое крыло пледа желтовато-белого цвета как топленое молоко. Обездвиженными глазами я рассматривала лицо. Квадрат острой челюсти чуть сдвинулся от резкой полосы улыбки, сухие губы чуть дрожали, как и веки, часто взмахивающие густыми ресницами. Глаза, омывающие меня чистым голубым сиянием, как прозрачная лазурь океанической воды, вдруг потемнели, матовым туманом устало глядя сквозь моё лицо. Читать дальше